Кущевская атака стала последним в истории примером кавалерийского наступления лавой. В начале августа 1942 года казачьи дивизии смогли задержать наступление немцев на Кавказ. Под казачьими шашками фашисты дрогнули.
Последний рубеж
К концу лета 1942 года ситуация на Южном фронте была почти критической. Немецкие войска, почти не встречая сопротивления, продвигались вглубь Кубани. Войска расформированного 28 июля Южного фронта перешли к Северо-Кавказскому фронту. Наступление на Кавказ, преследовавшее стратегические для немцев цели, шло полным ходом, но 30 июля немцы подошли к реке Ея. Здесь и развернулись исторические события, во многом определившие ход и итог войны. [С-BLOCK]
Заняв оборону на берегу реки в районе станиц Кущевская, Шкуринекая, Канеловская, две донские и две кубанские дивизии преградили путь катившейся к Кавказу фашистской лавине. 17-й кавалерийский корпус генерала Н. Я. Кириченко в составе 12-й и 13-й Кубанских, 15-й и 116-й Донской казачьих дивизий задержал наступление немцев на три дня.
Шашки наголо
Выжженная, плоская как стол кубанская степь представляла собой идеальный плацдарм для стремительно кавалерийской атаки лавой. Участник тех событий казак Ефим Иванович Мостовой вспоминал: «Николай Яковлевич Кириченко прошлым днем объехал, обошел весь наш корпус. Он был тоже немногословный с нами, но речь короткую его я запомнил навсегда. [С-BLOCK]
Перед нами отборные вояки Гитлера. Горно-стрелковая дивизия „Эдельвейс“ с приданными частями „СС“. Красиво, гады, назвали себя, да только в их поганых, кровавых руках любой цветок умирает. Остановить их не могут. От безнаказанности обнаглели, своей кровью еще ни разу не умывались. Вот мы их и умоем. Кроме нас - некому. На фронте паника. Но а мы же казаки.»
Встав в лесопосадках недалеко от станицы Кущевская, казаки были готовы к атаке и ждали приказа. Наконец, приказ был дан. Треть пути до позиций противника казаки прошли шагом, молча, только степной воздух шипел от взмахов шашек. После казаки пустили своих коней рысью, когда же немцы стали видны невооруженным взглядом, пустили лошадей в галоп. Это была настоящая психическая атака. [С-BLOCK]
Немцы опешили. Они и до этого были наслышаны про казаков, но под Кущевской увидели их во всей красе. Вот только два мнения о казаках. Одно - итальянского офицера, второе - немецкого солдата, для которого бой под Кущевской стал последним.
«Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живыми нам отсюда не выбраться»
«Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки - это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего». [С-BLOCK]
Несмотря на явное преимущество в оружии, немцы дрогнули. Станица Кущевская трижды переходила из рук в руки. По воспоминаниям Мостового, в бою участвовала и немецкая авиация, но из-за сутолоки, в которой уже шла ожесточенная борьба в рукопашную, она оказалась фактически бесполезной - бомбить своих люфтваффе не хотел. Самолеты кружили над полем боя на бреющем полете, очевидно желая напугать казачьих коней, только и это было бесполезно - казачьи лошади были приучены к реву моторов. [С-BLOCK]
К сожалению, одно живой силой удержать занятые казаками позиции было нельзя, а артиллерия молчала. В своих мемуарах маршал Гречко так писал об итогах Кущевской атаки:
«216-я дивизия и на этот раз не оказала поддержки казакам. В итоге кавалерийский корпус отошел на исходные позиции. В этих ночных атаках на Кущевскую казаки 13-й кавалерийской дивизии уничтожили более 1 тыс. гитлеровцев и около 300 взяли в плен».
В Кущевской атаке отличились многие. Особый почет стяжал полный Георгиевский кавалер, казак Константин Недорубов. Ко времени событий ему было 52 года, однако старый рубака вместе с сыном «положил» 70 фашистов. В его наградном листе указано: «Попав в окружение под станицей Кущёвской, огнём из автоматов и ручными гранатами, вместе со своим сыном уничтожил до 70 фашистских солдат и офицеров». За бои в районе станицы Кущевская казак был удостоен звания Героя Советского Союза. [С-BLOCK]
Вести о Кущевской атаке разнеслись по всем фронтам. О ней писали газеты, Левитан прославлял подвиг казаков в сводках Совинфорбюро, Сталин издал директиву, в которой приказывал учиться побеждать на примере казаков Кириченко. Так кубанцы стали эталоном советского солдата.
Пересуды
По поводу Кущевской атаки до сих пор ведутся пересуды. Спорят о количестве дивизий, о том, были ли у немцев танки, оспаривается даже значимость тех событий. Как бы то ни было, не принимать в расчет того, что события под Кущевской стали примером для советских солдат нельзя. Потери, понесенные в те дни - больше 2000 человек не могут быть напрасными. Закончить хотелось бы ещё одной цитатой из воспоминаний санинструктора кавалерийского эскадрона Зинаиды Корж (по книге С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «После Кущёвской битвы - это была знаменитая конная атака кубанских казаков - корпусу присвоили звание гвардейского. Бой был страшный. А для нас с Олей самый страшный, потому что мы еще очень боялись. Я, хотя уже воевала, знала, что это такое, но вот когда кавалеристы пошли лавиной - черкески развеваются, сабли вынуты, кони храпят, а конь, когда летит, он такую силу имеет; и вся вот эта лавина пошла на танки, на артиллерию, на фашистов - это было как в страшном сне. А фашистов было много, их было больше, они шли с автоматами, наперевес, рядом с танками шли - и они не выдержали, понимаете, они не выдержали этой лавины. Они бросали пушки и бежали».
Не успел вермахт приступить 1 сентября 1939 года к нападению на Польшу, как началась странная история. Польские уланы, то есть легкая кавалерия, была решительно настроена против немецких танков. Вооруженные копьями, они атаковали стальные машины, будто они были из картона, и поплатились за свое незнание смертью. Вскоре немецкие пропагандистские СМИ писали о о самоубийственной кавалерии, поляках, которые атаковали с копьями и криками. Международная пресса подхватила эпизод и растиражировала его. 20 лет спустя польский режиссер Анджей Вайда в своем фильме «Летна» создал своего рода памятник, посвятив его героическому сопротивлению поляков против превосходящего по силам противника.
Неравный бой между танками и кавалеристами относится к одному из сильнейших и неизгладимых нарративов танковой войны, пишет немецкий историк Маркус Пельманн в своей диссертации «Танки и механизация войны». Обрастая все большими деталями, история, в конце концов, вошла в историю воспоминаний войны, в учебники по истории и в мемуары генерала Гейнца Гудериана, который, вероятно, принимал участие в создании немецкого танкового оружия. Не хватало только одного шага до научных публикаций. Биограф Гитлера Йоахим Фест писал о «смертоносном Донкихотстве». А Карл-Хайнц Фризер, один из лучших экспертов по танковой войне, упоминает в своей известной книге «Легенда блицкрига» о том, что польские кавалеристы атаковали немецкие танки саблями.
Уже само место невозможно однозначно определить. После того как газета «Вермахт» 13 сентября 1939 года написала о «почти гротескном нападении» польского кавалерийского полка, масла в огонь добавила другая пропагандистская газета в 1940 году. Так, немецкие ведущие танки при наступлении в так называемом коридоре, то есть между Померанией и Восточной Пруссией, была атакована польскими кавалеристами. И недалеко от Браньска рядом с литовской границей проводилась схожая операция. «Каждый же знает, что у вас только один настоящий танк, в то время как остальные — муляжи», — приводится цитата военнопленного.
После 1945 года активно цитировали работу Гудериана «Воспоминания солдата» (1951). Бывший генерал писал о польской кавалерийской бригаде Поморска, которая 3 сентября в Тухольских борах из-за «незнания структуры и действий наших танков атаковала при помощи холодного оружия и понесла убийственные потери». После этого похожие эпизоды в различных версиях отражались в воспоминаниях отдельных войсковых соединений.
В документах немецких дивизий, которые хранятся в федеральном архиве во Фрайбурге, Пельманн выходит на след «ядра этой истории». Так, по всей видимости, это произошло в первые дни войны, когда спешившиеся части немецких танковых соединений или их пехотное сопровождение были атакованы польской кавалерией.
Но это произошло совсем в другой форме, нежели затем активно описывалось. Так, в военном дневнике 4-й танковой дивизии говорилось: «Увидели противника, кавалерию, которая очень умело и проворно с использованием естественных препятствий (водные преграды и леса) вела борьбу в тылу». Хронист 10-й танковой дивизии зафиксировал следующее: «В ходе боя в лесу поляк оказался чрезвычайно умелым противником. Особо следует отметить ведение боя кавалерийской бригады Поморска в Тухольских борах».
Действительно, в первые дни войны в Польше, вероятно, возникла странная гибридная ситуация ведения боя, пишет Пельман. Но речь шла не о безответственных «смертоносном донкихотстве», а о случайном стечении обстоятельств. Как правило, польские кавалеристы эффективно действовали против танкистов, когда, прикрываемые полевыми укреплениями, начинали бой при помощи противотанковых орудий. «Только в публицистическом дискурсе о кавалерии стали писать как о захватывающей истории о борьбе кавалеристов против танков вместо обывательских рассказов…», — резюмирует Пельманн.
Именно эта мифическая история стала привлекательной за счет своей двойственности. С немецкой перспективы неравный бой был доказательством игнорирования противника и введения в заблуждение простых солдат из-за безответственного руководства. А с польской точки зрения дуэль интерпретируется как героический подвиг.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Дискуссии на тему роли конницы в годы войны продолжаются. Якобы наша кавалерия с шашками наголо летела на немецкие танки, а советские маршалы перед войной переоценивали её важность.
В исторической дискуссии о переоценке военной стратегии в начале войны в 90-е годы часто можно было услышать мнение о том, что перед войной возобладало мнение так называемых «конников»: Ворошилова, Буденного, Щаденко. Якобы они ратовали за то, чтобы число кавалерийских частей было увеличено. Ефим Щаденко в частности говорил:
«Война моторов, механизация, авиация и химия придуманы военспецами. Пока главное - лошадка. Решающую роль в будущей войне будет играть конница».
Подобные цитаты, вырванные из контекста, любители поёрничать на темы «с шашками против танков» любят приводить как доказательство недальновидности советского военного командования в начале войны, однако, если смотреть на факты и документы, картина предстает совсем иной.
Количество управлений кавалерийских корпусов перед войной уменьшилось до 5, кавалерийских дивизий - до 18 (4 из них дислоцировались на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий - до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий - до 2.
После всех сокращений Красная кавалерия встретила войну в составе 4 корпусов и 13 кавалерийских дивизий. Общая штатная численность кавалерийской дивизии составляла 8968 человек и 7625 лошадей, кавалерийского полка соответственно 1428 человек и 1506 лошадей. Таким образом, мнение о том, что Сталин, Ворошилов и Буденный хотели выиграть войну «верхом» является банальным мифом.
Кавалерийские корпуса Красной армии оказались самыми устойчивыми соединениями РККА в 1941 году. Им удалось выжить в бесконечных отступлениях и окружениях первого года войны. Кавалерия была, в первую очередь, единственным средством, позволявшим осуществлять глубокие охваты и обходы, а также совершать эффективные рейды в тыл врага.
В начале войны, в 1941–1942 годах кавалеристы сыграли важнейшую роль в оборонительных и наступательных операциях, по сути взяв на себя роль мотопехоты Красной армии, так как в это время численность и боеготовность этих соединений в РККА была незначительной.
Конница, таким образом, до появления в Красной армии моторизированных частей и соединений была единственным маневренным средством оперативного уровня.
Во второй половине войны, с 1943 года, когда механизированность Красной армии улучшилась и были отлажены механизмы танковых армий, конница стала играть важную роль в решении специальных задач во время наступательных операций.
Красная конница во второй половине войны осуществляла прорыв вглубь обороны противника, образовывала внешний фронт окружения. В случе, когда наступление шло по шоссейным дорогам приемлемого качества конница не могла поспеть за моторизированными соединениями, но во время рейдов по грунтовым дорогам и бездорожью кавалерия не отставала от мотопехоты.
К преимуществам кавалерии можно отнести её независимость от горючего. Её прорывы на большую глубину позволяли РККА экономить силы пехоты и танкистов, обеспечивая высокий темп наступления армий и фронтов.
Количество кавалерийских и танковых частей в Красной армии было практически одинаковым. Танковых армий в 1945 году было 6, кавалерийских корпусов - семь. Большая часть и тех и других носила к концу войны звания гвардейских. Если выражаться образно, то танковые армии были мечом Красной Армии, а красная конница - острой и длинной шпагой.
Использовались в Великую Отечественную войну и полюбившиеся красным командирам в Гражданскую тачанки. Иван Якушин, лейтенант, командир противотанкового взвода 24-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии вспоминал: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».
Отличились на войне кавалерийские казачьи части. Знаменитой стала Кущевская атака в начале августа 1942 года, когда казачьи дивизии смогли задержать наступление немцев на Кавказ.
Казаки тогда решили стоять насмерть. Встав в лесопосадках недалеко от станицы Кущевская, они были готовы к атаке и ждали приказа. Когда приказ был дан, казаки пошли в атаку.
Треть пути до немецких позиций казаки прошли шагом, молча, только степной воздух шипел от взмахов шашек. Потом перешли на рысь, когда же немцы стали видны невооруженным взглядом, пустили лошадей в галоп. Это была настоящая психическая атака.
Немцы опешили. Они и до этого были наслышаны про казаков, но под Кущевской увидели их во всей красе. Вот только два мнения о казаках. Одно - итальянского офицера, второе - немецкого солдата, для которого бой под Кущевской стал последним.
«Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живыми нам отсюда не выбраться».
«Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки - это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего».
Несмотря на явное преимущество в оружии, немцы дрогнули. Станица Кущевская трижды переходила из рук в руки. По воспоминаниям казака Мостового, в бою участвовала и немецкая авиация, но из-за сутолоки, в которой уже шла ожесточенная борьба в рукопашную, она оказалась фактически бесполезной - бомбить своих люфтваффе не хотел. Самолеты кружили над полем боя на бреющем полете, очевидно желая напугать казачьих коней, только и это было бесполезно - казачьи лошади были приучены к реву моторов.
Интересно почитать воспоминания санинструктора кавалерийского эскадрона Зинаиды Корж (по книге С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «После Кущёвской битвы - это была знаменитая конная атака кубанских казаков - корпусу присвоили звание гвардейского. Бой был страшный. А для нас с Олей самый страшный, потому что мы еще очень боялись. Я, хотя уже воевала, знала, что это такое, но вот когда кавалеристы пошли лавиной - черкески развеваются, сабли вынуты, кони храпят, а конь, когда летит, он такую силу имеет; и вся вот эта лавина пошла на танки, на артиллерию, на фашистов - это было как в страшном сне. А фашистов было много, их было больше, они шли с автоматами, наперевес, рядом с танками шли - и они не выдержали, понимаете, они не выдержали этой лавины. Они бросали пушки и бежали».
Кавалерия нашла себе применение и в конце войны. Об использовании кавалерийского корпуса в Восточно-Прусской операции писал Константин Рокоссовский: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны».
Показательно, что Рокоссовский подчеркивает, что кавалеристы наступали на танки, спешившись.
Именно это была классическая тактика использования кавалерии против моторизированных частей. При встрече с танковыми соединениями, всадники спешивались, а коней уводили в безопасное место прикрепленные к каждой кавалерийской части коноводы. В бой с танками красные кавалеристы вступали в пешем строю.
Дискуссии на тему роли конницы в годы войны продолжаются. Якобы наша кавалерия с шашками наголо летела на немецкие танки, а советские маршалы перед войной переоценивали её важность.
С шашками против танков
В исторической дискуссии о переоценке военной стратегии в начале войны в 90-е годы часто можно было услышать мнение о том, что перед войной возобладало мнение так называемых «конников»: Ворошилова, Буденного, Щаденко. Якобы они ратовали за то, чтобы число кавалерийских частей было увеличено. Ефим Щаденко в частности говорил: «Война моторов, механизация, авиация и химия придуманы военспецами. Пока главное - лошадка. Решающую роль в будущей войне будет играть конница». Подобные цитаты, вырванные из контекста, любители поёрничать на темы «с шашками против танков» любят приводить как доказательство недальновидности советского военного командования в начале войны, однако, если смотреть на факты и документы, картина предстает совсем иной. Количество управлений кавалерийских корпусов перед войной уменьшилось до 5, кавалерийских дивизий - до 18 (4 из них дислоцировались на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий - до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий - до 2. После всех сокращений Красная кавалерия встретила войну в составе 4 корпусов и 13 кавалерийских дивизий. Общая штатная численность кавалерийской дивизии составляла 8968 человек и 7625 лошадей, кавалерийского полка соответственно 1428 человек и 1506 лошадей. Таким образом, мнение о том, что Сталин, Ворошилов и Буденный хотели выиграть войну «верхом» является банальным мифом.
Роль конницы
Кавалерийские корпуса Красной армии оказались самыми устойчивыми соединениями РККА в 1941 году. Им удалось выжить в бесконечных отступлениях и окружениях первого года войны. Кавалерия была, в первую очередь, единственным средством, позволявшим осуществлять глубокие охваты и обходы, а также совершать эффективные рейды в тыл врага. В начале войны, в 1941–1942 годах кавалеристы сыграли важнейшую роль в оборонительных и наступательных операциях, по сути взяв на себя роль мотопехоты Красной армии, так как в это время численность и боеготовность этих соединений в РККА была незначительной. Конница, таким образом, до появления в Красной армии моторизированных частей и соединений была единственным маневренным средством оперативного уровня. Во второй половине войны, с 1943 года, когда механизированность Красной армии улучшилась и были отлажены механизмы танковых армий, конница стала играть важную роль в решении специальных задач во время наступательных операций. Красная конница во второй половине войны осуществляла прорыв вглубь обороны противника, образовывала внешний фронт окружения. В случе, когда наступление шло по шоссейным дорогам приемлемого качества конница не могла поспеть за моторизированными соединениями, но во время рейдов по грунтовым дорогам и бездорожью кавалерия не отставала от мотопехоты. К преимуществам кавалерии можно отнести её независимость от горючего. Её прорывы на большую глубину позволяли РККА экономить силы пехоты и танкистов, обеспечивая высокий темп наступления армий и фронтов. Количество кавалерийских и танковых частей в Красной армии было практически одинаковым. Танковых армий в 1945 году было 6, кавалерийских корпусов - семь. Большая часть и тех и других носила к концу войны звания гвардейских. Если выражаться образно, то танковые армии были мечом Красной Армии, а красная конница - острой и длинной шпагой. Использовались в Великую Отечественную войну и полюбившиеся красным командирам в Гражданскую тачанки. Иван Якушин, лейтенант, командир противотанкового взвода 24-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии вспоминал: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».
Кущевская атака
Отличились на войне кавалерийские казачьи части. Знаменитой стала Кущевская атака в начале августа 1942 года, когда казачьи дивизии смогли задержать наступление немцев на Кавказ. Казаки тогда решили стоять насмерть. Встав в лесопосадках недалеко от станицы Кущевская, они были готовы к атаке и ждали приказа. Когда приказ был дан, казаки пошли в атаку. Треть пути до немецких позиций казаки прошли шагом, молча, только степной воздух шипел от взмахов шашек. Потом перешли на рысь, когда же немцы стали видны невооруженным взглядом, пустили лошадей в галоп. Это была настоящая психическая атака. Немцы опешили. Они и до этого были наслышаны про казаков, но под Кущевской увидели их во всей красе. Вот только два мнения о казаках. Одно - итальянского офицера, второе - немецкого солдата, для которого бой под Кущевской стал последним. «Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живыми нам отсюда не выбраться». «Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки - это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего».
Несмотря на явное преимущество в оружии, немцы дрогнули. Станица Кущевская трижды переходила из рук в руки. По воспоминаниям казака Мостового, в бою участвовала и немецкая авиация, но из-за сутолоки, в которой уже шла ожесточенная борьба в рукопашную, она оказалась фактически бесполезной - бомбить своих люфтваффе не хотел. Самолеты кружили над полем боя на бреющем полете, очевидно желая напугать казачьих коней, только и это было бесполезно - казачьи лошади были приучены к реву моторов. Интересно почитать воспоминания санинструктора кавалерийского эскадрона Зинаиды Корж (по книге С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «После Кущёвской битвы - это была знаменитая конная атака кубанских казаков - корпусу присвоили звание гвардейского. Бой был страшный. А для нас с Олей самый страшный, потому что мы еще очень боялись. Я, хотя уже воевала, знала, что это такое, но вот когда кавалеристы пошли лавиной - черкески развеваются, сабли вынуты, кони храпят, а конь, когда летит, он такую силу имеет; и вся вот эта лавина пошла на танки, на артиллерию, на фашистов - это было как в страшном сне. А фашистов было много, их было больше, они шли с автоматами, наперевес, рядом с танками шли - и они не выдержали, понимаете, они не выдержали этой лавины. Они бросали пушки и бежали».
В пешем строю
Кавалерия нашла себе применение и в конце войны. Об использовании кавалерийского корпуса в Восточно-Прусской операции писал Константин Рокоссовский: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны». Показательно, что Рокоссовский подчеркивает, что кавалеристы наступали на танки, спешившись. Именно это была классическая тактика использования кавалерии против моторизированных частей. При встрече с танковыми соединениями, всадники спешивались, а коней уводили в безопасное место прикрепленные к каждой кавалерийской части коноводы. В бой с танками красные кавалеристы вступали в пешем строю.
